Самым удивительным было то, что Рифат ни о чём их больше не спрашивал. Кажется, его удовлетворили самые первые ответы, и теперь он никакого интереса к личностям своих постояльцев не проявлял. Ни кто они такие, ни откуда — его ничего не интересовало. О себе, впрочем, он тоже не говорил и не рассказывал.
* * *
— Очень странный дом, — заметил однажды Ит, когда они выползли кое-как на улицу, и Скрипач помог ему сесть на шаткую лавку, прислоненную к стене. — Рыжий, у него очень странный дом, тебе не кажется?
— Ещё как кажется, — кивнул Скрипач. — Я тут побродил немного вокруг, до сих пор в недоумении.
— Почему? — не понял Ит.
— Ты обратил внимание, что в доме нет ни одного окна, а сам дом — по сути, одна-единственная комната? — спросил Скрипач. Ит кивнул. — Вот и я сначала не понял. Видишь, там, за домом, кусты?
— Отсюда не вижу, — покачал головой Ит.
— Да вон, из-за угла торчат, — указал Скрипач. — Кустов нет только спереди, где вход, где мы сейчас сидим. За домом, дальше, непролазные заросли. И это сейчас, когда листьев нет. А летом там вообще зеленая стена получится.
— Так, — Ит с интересом посмотрел на Скрипача. — И какой вывод?
— Погоди. Руки у меня, конечно, считай, что и нет, но зато есть ноги, — Скрипач хмыкнул. — Пока его не было, а ты дрых, я эти кусты обошел, и мысленно нарисовал границы зарослей. У меня получился здоровенный такой прямоугольник, с выступами в нескольких местах. Я взял палочку, и немножко покопался в листьях. Знаешь, что я нашел?
— Ну?..
— Куски обработанного камня, и обломки кирпича из белой и голубой глины, — сказал Скрипач. — Именно из такого кирпича в доме внутренние стены. А внешняя, у которой ты сейчас сидишь, выложена обработанным камнем. Ага-ага, правильно. Доходит?
— Ты хочешь сказать, что это дом — на самом деле комната, которая осталась от большого дома? — с удивлением спросил Ит.
— Именно, — улыбнулся Скрипач. — Это кусок дома, так и есть. Большого дома. Стенка, у которой печка стоит, новодел, сложена из всего подряд. Он, наверное, сам её и сложил. Стенка, рядом с которой мы сейчас сидим, старая. Внутренние… внизу они старые, сверху тоже новые. Тоже из всего подряд. Крыша — сам видишь. Снизу доски и сено, сверху дранка. Наверное, он сам её сделал.
Ит задумался. С трудом повернулся, провел рукой по стене. Часть камней, к которым сейчас прикасалась его ладонь, была шершавой, но попадались и гладкие, явно обработанные очень хорошо.
— Интересно, — сказал он. — У тебя есть какие-то версии?
— Пока нет, — покачал головой Скрипач. — Ничего толкового. Тут, неподалеку, есть ручей. Сдается мне, что Рифат сюда откуда-то пришел, увидел, что вода рядом, до неё метров двадцать, и что есть часть стен. Восстановил, стал жить. Тут явно что-то случилось, и отнюдь не хорошее, — добавил он.
— И к этому нехорошему мог приложить руку Слепой Стрелок, — тихо произнес Ит.
— То есть? — нахмурился Скрипач.
— Смотри, — Ит сел поудобнее, опершись о стену. — Пока что чисто гипотетически. Система каким-то образом включила нас в себя. В каком качестве — можно догадаться, но… Мы — на самом деле не её объект, да и по событиям она уже успела уйти на полторы сотни лет вперед. Мы находились в условной второй точке, в мире, где были наблюдатели. Верно?
— Допустим, — кивнул Скрипач. — То есть ты хочешь сказать, что это третья точка? Мы не видели первую, и попали сразу в третью?
— Совсем не факт, — покачал головой Ит. — Это может быть и первая точка тоже. Или — это может быть промежуточный этап перед третьей точкой. Или что-то ещё, что существовало в том варианте сигнатуры, который мы начали изучать. Пока что можно сказать с уверенностью только одно: это место является частью рабочей схемы модели, в которой существовали виденные нами наблюдатели и принцессы. Это всё.
— Негусто, — вздохнул Скрипач. — Но, в общем и целом, согласен. Как по мне, так это больше похоже на промежуточный этап. Один Рифат чего стоит.
— Он очень закрытый, — заметил Ит. — Совсем закрытый. И что-то мне подсказывает, что открываться перед нами он не будет. Но есть и хороший момент.
— Какой?
— Нас открываться он тоже не заставляет. И при этом кормит, держит в тепле, и даже одежду откуда-то притащил. Хотя, конечно, скиб — это тема для отдельного исследования.
— Не напоминай, — попросил Скрипач. — Господи, я согласен расстаться с этой проклятой рукой, и со скибом в придачу — в обмен на джинсы. На самые обычные, чтоб их так, джинсы…
* * *
Когда Ит начал подниматься и стал бывать на улице, Рифат притащил откуда-то второй скиб, ещё более пыльный, чем тот, что достался Скрипачу, и другого цвета. Первый был болотно-зеленый, второй — оказался темно-серым, почти чёрным. На его накидке имелось несколько прорех, Ит сказал, что можно было бы починить, но Рифат запретил, мол, не надо, к тому же у него нет ничего для шитья. Ну, нет, так нет, пожал плечами Ит, главное, что скиб теплый, можно выбираться на улицу, и быть там подольше, даже когда холодно. Вот именно, согласился тогда Рифат, ты правильно всё сказала, Итта, ты умница.
Хвалил он редко. Да и говорил что-то сверх того, что требовалось в быту, тоже. Вечерами, когда все они находились в доме, Рифат либо делал что-то, например, перебирал зерна танели, чистил котелок, плел пеньковые веревки, которые использовали для подвязки обуви, либо просто ложился на свою скамейку, укрывался с головой куском плотной шерстяной ткани, и тут же засыпал. К слову сказать, это был тот же самый кусок, который Рифат принес на берег в тот день, когда подобрал Ита и Скрипача.
— Интересно, где он берет это всё? — спросил как-то Ит. — У него же не было. Но ведь откуда-то он взял и два покрывала, и подушки эти, и скибы…
— Может, у него где-нибудь в лесу склад? — предположил Скрипач. — И он оттуда потихоньку таскает что-то сюда? По мере необходимости.
— Угу, и склад у него там же, где он бывает днём, — заметил Ит. — Вот куда он уходит? Вы утром собрали плавник, он тебе дал задания, и свалил в неизвестность. И так каждый день, между прочим.
— У меня есть подозрение, что ходит он к той тетке, которая приходила в первую ночь, — сказал Скрипач. — Я же тебе говорил, помнишь? Она пришла сюда, приговорила тебя, сказав, что ты в скором времени помрешь, попросила её не впутывать, и принесла эти самые корешки, снотворное. Корешкам и тётке большое спасибо, конечно, без них ты бы точно первый период не выдержал, но… ммм… здесь она больше не появлялась.
— Когда она второй раз приходила, ты её не видел? — с интересом спросил Ит.
— Проспал, — с сожалением ответил Скрипач. — Мне, знаешь ли, тоже было не очень хорошо. Точнее, очень нехорошо. Я её не видел. По голосу вроде бы тоже старая, как Рифат, но точно не скажу. От того, что Рифат нас притащил к себе, она была не в восторге. Согласилась прийти, чтобы похоронить.
— Меня? — Ит нахмурился.
— А кого? — усмехнулся Скрипач. — Тебя, разумеется. Вообще, если честно, я только сейчас… как бы сказать… у меня всё это время словно какой-то ступор был. Да и у тебя, кажется, тоже. Всё, как сквозь вату. Весь мир — через вату, понимаешь? Оглушение какое-то. Отупение. Ит, я же эти стены и этот дом, так называемый, только неделю назад обследовать начал. А до этого ходил, как зомби, хвостиком за Рифатом, и плавник собирал. Молча. Потому что он не любит, когда говорят во время работы. Понимаешь?
Ит внимательно посмотрел на Скрипача, а затем медленно кивнул.
— У меня то же самое, — признался он. — Вата, это ты верно подметил. Даже мышцы, и те как вата. Их просто нет. Когда лежал, и когда ты мне помогал подниматься, ты руку подставлял, чтобы можно было подтянуться, а я не мог. Вообще, понимаешь? Даже в молодости, когда я только по утрам трусцой бегал, у меня такого не было. Даже после комы на Терре-ноль. Хорошо, что хотя бы отёки прошли.
— Ага, и мы теперь худые, как жерди, — вздохнул Скрипач. — Мы с тобой сейчас на Пятого и Лина стали похожи, когда они на третьем предприятии жили. Но даже у них с мышцами дела обстояли получше, согласись.
